Гештальттерапия (по Фредерику Перлсу) А сейчас Глория пришла к Перлсу, с которым она проведет получасовую беседу по поводу тех же самых проблем. Приемы, которым пользуется гештальттерапия, однако, сильно отличаются от роджерсовского подхода и еще сильнее-от психоанализа. В противоположность последнему гештальттерапия считает всякое толкование поведения терапевтической ошибкой, поскольку для этого требуется такой терапевт, который понимал бы больного лучше, чем тот понимает себя сам. • Поэтому главный принцип гештальттерапии состоит не в том, чтобы объяснять положение дел пациенту, а в том, чтобы дать ему возможность самому понять и самому раскрыть себя в данной ситуации и тем самым способствовать проявлению гештальта «здесь и теперь». Технические приемы, которыми пользуются во время сеанса Перле и Роджерс, сильно различаются; Перле пытается достичь цели манипулированием и 196 Глава 12 обескураживанием клиента, с тем чтобы заставить его противостоять самому себе и понять разницу между «игрой» (в особенности игрой вербальной) и откровенным и доверчивым поведением. Таким образом, клиент в процессе созревания, во время которого он учится, образно говоря, «держаться на ногах», должен мобилизовать свои собственные ресурсы. Отказ от искреннего общения с терапевтом, например противоречивое поведение (клиент с улыбкой говорит о страхе и т. п., как в начале описываемой ниже встречи), мало-помалу уступает место выражению истинных чувств и потребностей клиента (потребность в уважительном к себе отношении, потребность любить и быть любимым и т.д.). Перлс.-Нам предстоит получасовая беседа. Глория.-Мне сейчас страшно. - Видите ли, вы говорите, что вам страшно, но вы улыбаетесь. Я не понимаю, как можно одновременно и бояться, и улыбаться. - Я подозреваю, что вы очень хорошо это понимаете. Я думаю, вы знаете... Когда мне страшно, я смеюсь или, чтобы скрыть страх, делаю глупости. - Так оно и сейчас? - Ах, я не знаю. Я слишком остро чувствую, что вы там сидите. Я боюсь-ах, я боюсь, что вы просто накинетесь на меня и «поставите меня в угол». Я этого боюсь; было бы лучше, если бы вы сели рядом. - Вы сказали, что боитесь, что я поставлю вас в угол, и положили руку на грудь. - Хм! - Это и есть ваш угол? - Ну, это как... да... это оттого, что мне страшно. - Куда бы вы пошли? Вы можете описать угол, куда бы вам хотелось пойти? - Да, это самый дальний угол, где я была бы в безопасности. - В безопасности от меня. - Ну, не в безопасности, но там я бы чувствовала себя спокойнее. - Зачем вам идти в угол, вы и тут в безопасности. Что бы вы делали в том углу? - Я бы села. - Вы бы сели? -Да. - И долгобы вы сидели? - Не знаю. Но смешно об этом говорить; мне это напоминает детство. Всякий раз, когда мне было страшно, я успокаивалась, сидя в углу. Я паниковала, но... - Разве вы маленькая девочка? - Нет, конечно, но чувство такое же. - Вы маленькая девочка? - Ее мне напомнило чувство. - Вы маленькая девочка? - Нет, нет, нет. - Наконец-то. Сколько вам лет? - Тридцать. - Ну, вы не маленькая девочка. - Нет. - Хорошо. Итак, вы 30-летняя девочка, которая боится такого парня, как я. «Иные» 197 - Не знаю. Мне кажется, я вас боюсь. С вами я чувствую себя настороже. Что бы я смог с вами сделать? - Вы бы ничего не смогли со мной сделать, но я чувствую себя идиоткой и тупицей, не умеющей хорошо ответить. - Что заставляет вас быть идиоткой и тупицей? - Я ненавижу момент, когда чувствую себя глупой. - Что заставляет вас быть идиоткой и тупицей? Я сформулирую вопрос иначе. Что мне может быть от того, что вы играете роль идиотки и тупицы? - От этого вы почувствуете себя еще умнее, еще выше, чем я. Мне и так приходится глядеть на вас снизу вверх, потому что вы такой умный. - О! - Да. - Вот так, продолжайте льстить мне и дальше. - Нет, я думаю, вы прекрасно можете делать это и сами. - Хм! Я думаю обратное. Играя под идиотку и тупицу, вы хотели заставить меня «расколоться». - О, мне такое говорили и раньше, но я с вами не согласна. - Что вы делаете ногами? - Я ими болтаю. - Почему вы сейчас шутите? - Нет, я боюсь, как бы вы не стали перечислять мне все, что я делаю. Я хочу, чтобы вы помогли мне расслабиться. Я не хочу быть с вами настороже.Выобращаетесь со мной так, словно я сильнее, чем я есть на самом деле, а мне хочется, чтобы вы относились ко мне покровительственно и мягко. - Судя по тому, как вы улыбаетесь, вы и сами ни слову не верите из того, что сказали. - Это не так. но, кажется, после этого вы действительно готовы поставить меня в угол. - Конечно. Вы блефуете, вы лживы. - Вы думаете? Вы это серьезно? - Да. Видите ли, вам страшно, и вы улыбаетесь, вы ухмыляетесь и изворачиваетесь. Это-лживость. Это то, что я называю лживостью. - О! Я абсолютно не согласна с вами! - Не могли бы вы объясниться? - Да, месье.Я, безусловно, не лжива. Я объясню: мне трудно побороть свое замешательство. А я ненавижу это ощущение. Но когда вы говорите, что я лжива, мне обидно. То, что я улыбаюсь, испытывая замешательство, и то, что я ставлю себя в угол, совсем не значит, что я лжива. - Прекрасно, за последнюю минуту вы ни разу не улыбнулись. - Зы меня рассердили. Хорошо.Вам не нужно было скрывать свой гнев улыбкой. В то мгновение, в ту минуту вы не были лживой. |